Пенсии российских ветеранов войны ниже, чем пенсии бывших солдат Вермахта.

Как же живут теперь в материальном плане победители и побежденные — ветераны Второй мировой войны в разных странах? Сведения и цифры, правда, самые поздние 2014 года, но они за это время вряд ли существенно изменились.

1. Германия — 1000-8000 евро

В ФРГ выплачивают пенсии тем, кто воевал на стороне нацистов. Размер таких выплат, например, для ветеранов Вермахта составляет как минимум 1000 евро в месяц. Ежемесячный пенсионный доход может достигать и 8 тысяч евро: все зависит от звания бывшего военнослужащего и от его боевых «заслуг». Например, пенсия младшего офицера составляет 2500 евро. Около 400 евро начисляется вдовам погибших или умерших в послевоенное время.

2. США — примерно 2700 долларов и выше

Здесь ветераны Второй мировой войны имеют особую пенсию, а также право на льготные жилищные кредиты, обучение, полный медицинский сервис и в случае необходимости — инвалидную технику. При средней пенсии в США в размере 1500 долларов, ветераны войны получают дополнительное пособие — минимум 1200 долларов.

Участников Второй мировой войны в США курирует Министерство по делам ветеранов, в ведении которого находится 175 госпиталей, сотни домов престарелых и тысячи районных клиник. Если болезнь или инвалидность ветерана следствие военной службы, то все расходы на его лечение берет на себя государство.

Великобритания — от 2000 до 9000 долларов

Здесь пенсионное пособие ветеранов Второй мировой войны колеблется от 2000 до 9000 долларов (опять-таки все зависит от звания и ранений, полученных на поле боя). При экстренной необходимости воевавшим пенсионерам выделяют дополнительные 30 долларов в неделю на сиделку.

Также все ветераны могут рассчитывать на бесплатные лекарства и лечение (в том числе и у стоматолога). Вдовам ветеранов местные власти также дают дополнительную пенсию (около 600 долларов в месяц).

Израиль

Ветераны получают со всеми льготными начислениями около 1500 долларов.

Финляндия — 2000 евро

Финны, которые воевали и за, и против нацистов, - получают пенсию (среднюю) около 2000 евро.

Франция — 3000 евро

По сведениям газеты «Ведомости» французские ветераны в среднем получают в месяц 3000 евро.

Чехия

Чешские ветераны в принципе не имеют особых льгот. Для ветеранов Второй мировой сохранились три привилегии: они не платят абонентскую плату за телефон, освобождены от платы за проезд и один раз в год получают от Министерства обороны путевку в санаторий - в Чехии или за границей. Правда, обычная средняя пенсия в стране составляет 500-600 долларов.

Украина

Украинские ветераны живут скоромнее российских. Пенсия инвалидов составляет 2 366 гривен, остальных участников боевых действий – 2 164 гривны. Семьи умерших ветеранов получают по 1128 гривен. В мае 2013 года были повышены пенсии для инвалидов войны II и III групп, которым исполнилось 85 лет.

Белоруссия

Ежемесячная пенсия составляет 870 тысяч белорусских рублей, инвалиды получают 1 млн. 46 тыс. (1 RUB = 242 BYR). Однако многие льготы предоставляемые белорусским ветеранам не монетизированы. Это, к примеру, бесплатные рецептурные лекарства и протезирование зубов в государственных стоматологических клиниках. Так же за счет государства ветераны могут проходить курс санаторного лечения. Другие льготы распространяются на коммунальные услуги, обслуживание квартир, телефонную связь.

Россия

В РФ проживает около 246 тыс. ветеранов ВОВ (данные на 1 апреля 2014 года). Фронтовики, по данным министерства труда, получали в 2013 году ежемесячные пенсии в 25 000-30 000 руб., инвалиды, в зависимости от тяжести ранения, - от 33 000 до 44 000 руб.

Пособие для переживших блокаду Ленинграда и имеющих инвалидность(таких около 118 000) - 21 500 руб. в месяц. Отдельные выплаты установлены для вдов погибших воинов, узников нацистских концлагерей и тружеников тыла. Это только выплаты федерального бюджета. Регионы вправе устанавливать собственные пособия и льготы: бесплатный проезд, лекарства или зубопротезирование.

Если учитывать дополнительное материальное обеспечение, ежемесячный денежный доход участников Великой Отечественной войны – 27 тысяч 864 рубля, а вдов погибших военнослужащих — 25 тысяч 21 рубль.

Также был подписан указ о предоставлении бесплатного жилья ветеранам и инвалидам ВОВ, нуждающимся в улучшении жилищных условий. В настоящий момент получение новых квартир ожидают более 15 тыс. человек.

Взгляните еще на . За душу берет.

Каким было отношение к участникам войны на протяжение последних 70 лет? Это, на самом деле, очень сложный вопрос. Во-первых, все зависело от осмысления того, насколько участники войны были участниками преступлений гитлеровского режима?

Стоит сказать, что, во-первых, ветераны были "разными"; во-вторых, отношение к ним менялось со временем.

По поводу "разных" ветеранов. Дело в том, что вооруженные силы Великогерманского рейха (который сам себя никогда не называл Третьим), или Вермахт, фактически состояли из четырех составляющих - сухопутные войска, военно-морской флот, военно-воздушные силы и войска СС. Да, выделять последние в качестве самостоятельного вида вооруженных сил не совсем корректно - соединения войск СС сражались исключительно на сухопутных фронтах и находились в оперативном подчинении командования сухопутных войск. Но, тем не менее, у них был особый статус, и в мирное время они подчинялись не главному командованию сухопутных войск, а непосредственно фюреру Германского рейха и представляли собой, по замыслу создателей, "армию политических солдат для борьбы с внутренним врагом", поэтому их отдельное рассмотрение имеет смысл.

Каким было отношение к участникам войны на протяжение последних 70 лет? Это, на самом деле, очень сложный вопрос. Во-первых, все зависело от осмысления того, насколько участники войны были участниками преступлений гитлеровского режима? К примеру, военнослужащие германского Вермахта оправдывались тем, что они были просто солдатами, которые исполняли приказы своего главнокомандующего и воевали в рамках существующих конвенций и обычаев войны. Все те преступления, о которых стало известно в ходе Нюрнбергских процессов (их, помимо Международного трибунала, было еще несколько), дескать, совершались войсками СС или служащими органов безопасности, а армия не имела к ним никакого отношения; более того - солдаты и офицеры ничего не знали о творимых беззакониях.

Отчасти этот аргумент работал, но при более пристальном рассмотрении становилось понятно, что это неправда. Во-первых, именно армия, в лице Генерального штаба, занималась планированием агрессивной войны (ответственность за агрессию против Норвегии лежит на командовании флота). Во-вторых, армейские командные инстанции сами были инициаторами и/или активными исполнителями различных преступных приказов вроде "приказа о подсудности на Востоке" (или "приказа о комиссарах", согласно которым комиссары, евреи-военнослужащие РККА и члены ВКБ(б) подлежали расстрелу без суда на месте). В-третьих, преступления против человечности, совершаемые органами и формированиями СС и полиции безопасности, совершались буквально на глазах военнослужащих и, очень часто, при их содействии, сопротивление же им осмеливались оказывать единицы. Все это не сразу было осмыслено, но постепенно понимание того, что армия, возможно, помимо своего желания, была соучастницей преступления режима, утвердилось.

Разумеется, особого отношения удостоились участники Сопротивления, вокруг которых возник, можно сказать, целый культ. Выражается он по-разному, от печатания тиражей марок с портретами осмелившихся выступить против Гитлера, до наименования в честь них казарм и других объектов бундесвера.

В какой-то мере подобного почета заслужили те, кто был известен своими выдающимися подвигами и при этом не были известны как фанатичные нацисты. Это знаменитые летчики, подводники, танкисты, кавалеры высших военных наград страны (ношение их было разрешено, но гамматический крест с них был удален и заменен изображением дубовых листев). Адольф Галланд, Эрих Хартман, Вальтер Крупински, Йоханнес Штайнхоф, служившие после войны в бундесвере, пользовались почетом и уважением как на родине, так и у бывших противников; вокруг некоторых погибших во время войны легендарных ее участников (к примеру, получившего прозвище "Звезда Африки" летчика Ганса Марсейля) сложилось нечто вроде посмертного почитания (о нем в 1955 году был даже снят игровой фильм). Кое-кто из них - к примеру, фрегаттен-капитан Рейнхард Хардеген или майор люфтваффе Эрих Рудорффер (222 воздушные победы), живы до сих пор и пользуются почетом и уважением граждан своих городов. Так, Хардеген более 30 лет представлял свой родной Бремен в федеральном парламенте Германии.

Особняком стоят бывшие члены войск СС. Дело в том, что СС, в отличие от армии, были признаны преступной организацией. После войны и создания ФРГ бывшие эсэсовцы стали выходить из тюрем и лагерей военнопленных и стали предпринимать попытки - организованные или не очень - реабилитироваться в глазах граждан. Аргументы у них были те же, что и у военнослужащих (см. выше) - дескать, они были "солдаты, как все остальные" (так назывались абсолютно апологетические мемуары одного из создателей войск СС Пауля Хауссера), преступления же были совершаемы либо органами безопасности, либо охраной концлагерей. Но на поверку эти аргументы не выдерживали никакой критики. Помимо того, что войска СС славились постоянными "эксцессами" при обращении с военнопленными (а это военные преступления) и гражданскими лицами, они привлекались в качестве исполнителей в ходе карательных акций против охваченных партизанским движением регионов и при "экзекуциях" еврейского населения.

Добровольческие (правда, с изрядной долей условности) дивизии войск СС, набранные из европейских народов, состояли из людей, которые до этой службы состояли в различных вспомогательных формированиях, которые как минимум осуществляли репрессии против мирного населения (а в ряде случаев были прямыми исполнителями "окончательного решения еврейского вопроса"). Кроме того, охрана концлагерей, т.наз. "отряды "Мертвая голова"", была в самом начале войны включена в состав войск СС и привлекалась в качестве пополнения фронтовых частей - в особенности дивизии "Мертвая голова", но так же и других частей. Некоторые из ставших знаменитыми командиров войск СС в этом смысле в принципе не могли пользоваться этим аргументом - некоторые из них, к примеру, сопровождали рейхсфюрера СС Гиммлера в его испекционных поездках в гетто или лагеря смерти в качестве адъютантов и видели "экзекуции" собственными глазами. И, главное, с самого момента поступления в СС курсантам внушалось то, что человеческая жизнь, в т.ч. их собственная, не имеет ценности, они призваны "сеять сметь и принимать смерть"; а враги государства и расы не имеют права на жизнь.

Исходя из этого, к ним в послевоенной Германии отношение было изначально настороженное (но, разумеется, среди людей, с ностальгией вспоминавших времена гитлеровского господства, они пользовались безусловным почитанием). Так, их практически не принимали в бундесвер (кандидатом мог считаться только тот, кто не был замечен в преступлениях, денацифицирован и находился к концу войны в чине не выше СС-гауптштурмфюрера), все остальные, несмотря ни на какие награды и заслуги, рассчитывать на продолжение офицерской карьеры не могли. Но если, скажем, в первые 20 лет в отношении их действовало в общем то же правило, что и в отношении вообще гитлеровского государства и войны - да, это все было ужасно, но давайте не будем ворошить прошлое - то с конца 60 годов, особенно с началом судебных процессов против охранников концлагерей и военных преступников, а также процесса против А. Эйхмана в Иерусалиме, отношение к эсэсовским ветеранам начинает меняться, и дискурс "солдаты, как и все остальные" становится все более маргинальным. Показательной в этом смысле может быть судьба одного из наиболее известных - наверно, в силу своей арийской внешности - командиров войск СС Йоахима Пайпера.

Получивший пожизненный срок в ходе скандального процесса (он проходил с многочисленными нарушениями) о массовом убийстве американских военнопленных в Мальмеди, через какое-то время он вышел на свободу, но так и не смог найти свое место в новом обществе и покинул ФРГ. Но бывали и исключения - в этом смысле уникальна судьба СС-группенфюрера Хайнца Райнефарта. До войны он был адвокатом и членом СС (но не войск СС, существовала определенная разница); участвовал как доброволец во время французской кампании (унтер-офицер сухопутных войск, заслужил Рыцарский крест) и на Восточном фронте, был ранен и демобилизован в чине лейтенанта. Затем получил повышение - благодаря своему высокому званию в общих СС, он был переведен в войска СС в генеральском звании (такая карьера - из лейтенантов в генералы) и в этом качестве был ответственен за совершение преступлений во время подавления Варшавского восстания 1944 года. Тем не менее, после войны он не только не был привлечен к ответственности (обычно преступников, "отметившихся" в Польше или Югославии, выдавали этим странам и там их ждала петля), он, спустя какое-то время стал... мэром города Вестерланд, и был им 14 лет, после чего был депутатом регионального парламента в Шлезвиг-Гольштейне. Думаю, что избрание мэром может определенным образом отражать отношение к нему граждан, но, повторюсь, случай этот был абсолютно уникален.

День Победы – завтра. Завтра будет Праздничный салют. Но сегодня – День памяти и примирения, день памяти всех жертв Второй мировой войны. Память и примирение между солдатами, которые 70 лет назад, сидя в окопах, смотрели друг на друга через прицелы, я наблюдал. Это было в начале 90-х годов прошлого века.

Мои друзья — бывшие солдаты вермахта

Так случилось, что более 20 лет назад я очутился в Германии. Там познакомился с родственниками рядового 290-й пехотной дивизии вермахта Кёлльна, погибшего в Новгородской области под деревней Туганово. Точнее, они сами меня нашли в Гамбурге и попросили организовать поездку на Новгородчину. Разумеется, все расходы брали на себя.

Мне это тоже было интересно. Тем более, что с военной исторической тематикой я был знаком — все-таки до этого в течение нескольких лет готовил программу о Советской армии, снимал сюжеты о военной истории, приглашал в студию Латвийского ТВ ветеранов.

Поездка удалась: нашли место, где была когда-то деревня Туганово, установили памятный дубовый крест, специально выточенный по этому случаю главой семейства. Познакомились с районной администрацией, подружились с руководством Новгородского областного совета ветеранов.

Через некоторое время в Новгородскую область, к Ильмень-озеру — туда, где в далеком 1942-м немецкие части прорывались из устроенного Красной армией Демянского котла — устремились многие бывшие немецкие фронтовики — солдаты 290-й пехотной дивизии. Через Санкт-Петербург посмотреть на места боев, когда все были молоды, поехали туристами другие группы. Для пожилых немцев-фронтовиков, конечно, было интересно побывать в местах молодости. Достаточное знание немецкого языка, а также умение провести видеосъемку и смонтировать фильм о поездке, делало мое участие в этих турах весьма уместным. Меня приглашали, и пока была возможность, я сопровождал группы, а заодно слушал рассказы, воспоминания.

Помню, как для Герхарда Вернера была почти откровением его беседа с русским ветераном в Санкт-Петербурге во время очередной турпоездки. «Андрей, я понял! Простые солдаты, которые гнили в окопах, не испытывают ненависти друг к другу! — убежденно говорил немецкий фронтовик. — Тогда я решил, что обязательно приеду в эти места».

Герберт Бальцер после войны несколько лет был в советском плену. Вместе со своими товарищами сколько успел — построил, восстановил в разрушенной стране. Чтобы туристическая группа, состоящая из бывших фронтовиков 290-й дивизии побыстрее садилась в автобус — надо ехать в Старую Руссу! — он время от времени выкрикивал: «Давай-давай!». Бывшие военнопленные улыбались, откликались с молодости знакомым: «Давай-давай!».

Дитриху Вюрдеманну очень нравились русские песни. Особенно — в исполнении хора имени Александрова. «За душу берут», — мечтательно говорил этот любитель пива.

Майнхард Вюббена из Бремена в Россию не приезжал. Но постоянно общался с бывшими сослуживцами, интересовался их поездками в Россию. По показаниям врачей из-за старого ранения в позвоночник и страшных болей он постоянно сидел на морфии. Во время посещения Бремена Майнхард взял надо мной шефство, катал по городу на своей «ауди» («это — 23-я машина в моей жизни!»). Как-то он мне сказал: «Знаешь, я с большим уважением отношусь к русским. И вообще: самые лучшие солдаты — это немцы и русские! Англичане — они какие-то хитрые: сядут на шею, да еще и понукают». Не знаю, что он имел в виду. Переспрашивать и уточнять не стал.

После очередной поездки пенсионеры-фронтовики ждали смонтированного фильма. Многие приглашали к себе в гости. В какой-то момент я подумал, что если вдруг решу отправиться в путешествие, то смогу проехать пол-Германии, не останавливаясь в гостиницах.

«Проклятый русский хотел, чтобы я утонул!»

Рядовой Вернер Букса боялся попасть в окружение и торопливо пробирался к своим в одиночку. В результате наступления частей Красной армии на Ленинградском фронте батальон Вернера был рассеян, командиров рядом не было, принимать решения предстояло самому.

Проходя мимо воронки, Вернер услышал стон. Там лежал русский капитан. Из раны на животе у него вываливались кишки, которые он пытался как-то то ли придержать, то ли запихнуть обратно. Капитан увидел немца и попросил воды. Вернер знал, что при таких ранениях пить воспрещается. Но помощи ждать было неоткуда — все равно капитан уже не жилец, так уж пусть хоть попьет перед смертью.

Вернер приложил к губам русского офицера свою фляжку. Тот отпил, а потом, как смог, объяснил немецкому рядовому, какой дорогой надо двигаться, чтобы до своих добраться.

По пути Вернер встретил группу сослуживцев, которые тоже выбирались из окружения и звали с собой. Но Вернер пошел дорогой, указанной капитаном.
Через некоторое время он забрел в болото. Не просто промок, а чуть не утонул. Был страшно зол на русского: «Я ему попить дал, а он меня, гад, в трясину отправил!». Когда Вернер все-таки добрался до своей части, он узнал, что все, кто пошел посуху, погибли. Они были уничтожены кинжальным огнем из засады, о которой знал капитан.

Эту историю рассказал мне сам Вернер Букса. Она помогла ему по-иному взглянуть на мир. И подарил сборник своих стихов-размышлений о молодости, о любви, о смысле жизни.

Памятник немцам в России и русский мундир в музее части Бундесвера

В районе деревни Туганово, которая в войну была стерта с лица земли, в начале 90-х появился памятный камень погибшим солдатам 290-й пехотной дивизии вермахта. Думаю, что это был первый послевоенный памятник немецким солдатам на территории России. Уже потом под Новгородом появится кладбище, созданное по инициативе Немецкого союза по уходу за воинскими захоронениями. В других местах России, на территории бывшего СССР, при поддержке германского правительства будут обустроены воинские захоронения с высеченными на граните именами немецких солдат.

Камень в Туганово поставлен на деньги самих бывших солдат 290-й дивизии — при согласовании и поддержке администрации Парфинского района Новгородчины. К валуну была прикреплена бронзовая табличка с православным и лютеранским крестом и с надписью на русском и немецком: «Вечный покой павшим солдатам Второй мировой войны. 1941-1945». Бронзовая табличка испытания временем не выдержала: камень стоял в малолюдной местности, а охотники за цветными металлами не дремали. Пришлось новую сделать, но уже — из мрамора. Надпись оставили прежнюю.

Тогда — более 20 лет — назад зародились дружеские отношение между бывшими противниками. Члены Новгородского совета ветеранов ВОВ вместе со своими женами во главе с председателем совета Владимиром Григорьевичем Пошивайло были приглашены в Германию. Жили под Бременом — в бундесверовских казармах имени Отто Лилиеталя.

Важным событием визита стало вручение русскими ветеранами военной формы времен войны музею части. В России они называются «комнатой боевой славы», в Бундесвере носят название «комнаты традиций» (Traditionszimmer). Кроме немецких кителей, в музее 290-й пехотной были формы американской и английской армий. А вот русская — отсутствовала. Пришлось Владимиру Григорьевичу свою на благое дело пожертвовать.

Про тот визит 20-летней давности я снял несколько сюжетов для Российского телевидения.

Общаясь 20 лет назад с теми, кого сейчас уже нет, наблюдал, что примирение состоялось, а память остается. Правда, кошки на душе скребли, когда думал о том, в каком положении наши ветераны находятся. У немцев-то с их пенсией в 3 тысячи марок все в порядке было.

Немецкие ветераны брали все расходы на себя, дарили подарки. Я видел, что у подавляющего числа из них — искренние дружеские чувства к тем, на чью землю они когда-то пришли с войной. Жаль, что у нас в Латвии с примирением никак не сложится. Но это уже тема для другого разговора…

Ветеранам Великой Отечественной войны, проживающим в ФРГ, накануне 65-й годовщины победы над фашизмом немецкие социальные власти сообщили, что из их социального пособия теперь будет вычитаться ветеранская надбавка к пенсии, которую они получают в России. Германия не признает имеющийся у наших соотечественников (за исключением этнических немцев) стаж работы в СССР и России и выплачивает им самое минимальное в ФРГ базовое пособие по старости - 350 евро. Это столько же, сколько получают немецкие деклассированные граждане, которые никогда нигде не работали и не заслужили пенсию. Российское правительство, со своей стороны, выплачивает живущим за рубежом участникам войны, инвалидам войны и блокадникам надбавку к пенсии в размере примерно 70-100 евро. Эти деньги, согласно немецкому законодательству, считаются дополнительным доходом ветерана, поэтому "заработанную" сумму было решено вычитать из пособия, которое платит Германия. Согласно социальному законодательству ФРГ, аналогичные компенсационные выплаты ветеранам и инвалидам войны, ленинградским блокадникам и жертвам нацистских репрессий, которые выплачиваются немецкими органами, доходом не считаются и из социальной пенсии не вычитаются.
Обращения российских ветеранов в германское министерство труда и социальной защиты никаких результатов не дали, несмотря на то, что проблема неоднократно поднималась на специальных слушаниях в бундестаге "зелеными" и Левой партией. Просьбы ветеранов вмешаться в ситуацию были проигнорированы российским посольством в Германии, Пенсионным фондом и МИД РФ.
Немецкие юристы, констатируют, что единого федерального законодательства на этот счет в Германии нет, эта сфера регулируется местными властями. Сегодня в ФРГ живут около 2 млн российских граждан. Ветеранов, инвалидов Великой Отечественной войны и ленинградских блокадников среди них всего несколько тысяч.
Ветеранам немецкого вермахта, находившимся в плену, и инвалидам Второй мировой войны Германия ежемесячно выплачивает значительные прибавки к пенсиям - от 200 до более 1 тыс. евро. Около 400 евро получают вдовы солдат вермахта, как погибших на войне, так и умерших после ее окончания. Все эти выплаты гарантируются лицам немецкого происхождения, "выполнявшим уставную военную службу в соответствии с правилами ее прохождения и до 9 мая 1945 служившим в немецком вермахте". Эти же законы гласят, что участник Второй мировой войны, совершивший членовредительство чтобы не участвовать в боевых действиях в составе гитлеровской армии, лишается всех этих доплат и компенсаций.
По сообщениям российских СМИ, ни одна страна в мире, включая США и Израиль, где живет значительное число российских ветеранов, на ветеранские надбавки не претендует.
В федеральном законе «О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом» провозглашено: «Соотечественники, проживающие за рубежом, вправе полагаться на поддержку РФ в осуществлении своих гражданских, политических, социальных, экономических и культурных прав». Но ни Пенсионный фонд России, ни российское посольство, ни МИД РФ не хотят заниматься российскими ветеранами ВОВ, в силу разных причин оказавшихся за пределами России. Они предпочитают игнорировать любые запросы и обращения по этой проблеме. Зато российским уголовникам, сидящим в тюрьмах ФРГ за нарушение немецких законов - полное уважение! Их консулы обязаны и навещать, и адвокатов им подыскивать, словом, смягчать «тяжелую» судьбу преступного элемента.
Между тем, правительство России неоднократно заявляло о стремлении улучшить жизнь российским ветеранам. Так, в этом году ветеранам Великой Отечественной войны будет предоставлен ряд дополнительных выплат и льгот. За год пенсии пожилых будут увеличены на 2 тыс. 138 рублей и 2 тыс. 243 рубля соответственно для ветеранов и участников войны. По решению властей, с 1 по 10 мая ветераны смогут бесплатно перемещаться по СНГ. Они будут пользоваться правом бесплатного проезда на всех видах транспорта, а также "будут доставляться как в города, расположенные в страны СНГ - это Минск, Киев, Брест, а также по территории России". На эти цели из бюджета 2010 года предусмотрено выделить по линии Минтранса 1 млрд рублей. К юбилею Победы ветераны и инвалиды ВОВ, а также труженики тыла и узники концлагерей получат единовременные выплаты в размере от 1 тыс. до 5 тыс. рублей. Ветераны и инвалиды войны получат по 5 тысяч рублей, а труженики тыла и узники концлагерей - по тысяче. На осуществление этих целей из бюджета в общей сложности выделяется 10 млн рублей.
В конце прошлого года премьер-министр РФ Владимир Путин подписал распоряжение о дополнительном выделении 5,6 млрд рублей на приобретение жилья для ветеранов Великой Отечественной войны. Правительство также решило отказаться от идеи предоставлять жилье только тем, кто встал на очередь до 1 марта 2005 года. В соответствии с постановлением предоставлять жилье будут всем ветеранам Великой Отечественной. Дополнительное финансирование будет направлено на обеспечение жильем тех ветеранов, которые не успели встать в очередь на жилье до 1 марта 2005 года. В прошлом году на улучшение жилищных условий правительством было потрачено 40,2 млрд рублей, получили квартиры или улучшили свои жилищные условия 19 тыс. 442 ветерана. До 1 мая планировалось обеспечить жильем 9 тыс. 813 ветеранов.
В 2009 году Конституционный суд РФ по иску Героя Советского Союза, ветерана Великой Отечественной войны Степана Борозенца, проживающего в США, постановил, что Герои Советского Союза и другие ветераны-орденоносцы, живущие за рубежом, имеют право на ежемесячную денежную компенсацию вместо социальных льгот, предусмотренных на Родине, но только в том случае, если со страной, где живет ветеран, у России есть специальное соглашение. По существующим законам РФ, государство обязано платить ветеранам пенсию вне зависимости от нахождения гражданина, тогда как предусмотренные льготы, могут быть предоставлены только на территории России.

Проигравший солдат вермахта и победивший боец Советской Армии - по разные линии... судьбы

Еще несколько лет назад никто и помыслить себе не мог, чтобы эти жизненные истории, эти судьбы уместились рядом на одной газетной странице. Проигравший солдат вермахта и победивший боец Советской Армии. Они ровесники. И сегодня их, если разобраться, объединяет гораздо большее, чем тогда, в цветущем 45-м… Старость, подступившие болезни, а еще — как это ни странно — прошлое. Пусть и по разные стороны фронта. Осталось ли что-нибудь, о чем мечтают они, немец и русский, в свои восемьдесят пять?

Йозеф Моритц. фото: Александра Ильина.

80 РОЗ ИЗ СМОЛЕНСКА

“Я видел, как в России живут люди, я видел ваших стариков, которые искали съестное в мусорных баках. Я понимал, что наша помощь была всего одной каплей на раскаленном камне. Конечно, меня спрашивали: “Зачем вы помогаете России? Ведь вы же воевали против нее!” И тогда я вспоминал про плен и про тех людей, которые протягивали нам, бывшим врагам, кусок черного хлеба…”

“Тем, что я все еще живу, я обязан русским”, — говорит Йозеф Моритц, улыбается и листает альбом с фотографиями. В них собрана почти вся его жизнь, большинство карточек связано с Россией.

Но обо всем по порядку. И герр Зепп, так называют его родные и друзья, начинает свое повествование.

Мы сидим в доме Моритца в городе Хагене, это земля Северный Рейн Фестфалия, здесь есть терраса и сад. Последние новости они с женой Магрет узнают из подаренного дочерьми к юбилею компьютера-планшетника, быстро отыскивают нужную информацию в Интернете.

Зепп примирился с XXI веком. И даже, можно сказать, подружился с ним.

“На фронт меня призвали, когда мне только-только исполнилось 17 лет. Отец ушел намного раньше. Меня откомандировали в Польшу. В плен попал недалеко от Калининграда. До моей родины, а родился я в Восточной Пруссии, оставались какие-то 80 километров…”

Страшных военных воспоминаний память почти не сохранила. Как будто бы черная дыра поглотила все. А может быть, он просто не хочет туда возвращаться…

Первая яркая вспышка — советский лагерь.

Русский язык Зепп выучил именно там.

Как-то раз в их лагерь привезли на повозке на кухню воду. Зепп подошел к лошади и начал разговаривать с ней на родном. Дело в том, что он был родом с хутора и уже с детства управлялся с домашней скотиной.

Из кухни вышел советский офицер и спросил его имя. “Я не понял. Привели переводчика. А через три дня меня вызвали и отвели в стойло к лошадям — так я получил возможность выезжать на них. Если, например, наш доктор ехал в другой лагерь, то я седлал коня, и мы ехали вместе. Именно во время этих совместных поездок я и выучил русский. Наверное, тот добрый командир увидел во мне сына, так хорошо он ко мне отнесся”.

Немцев перевели в Литву, оттуда в Брест. Работали в каменоломне недолго, потом на строительстве улиц. В Бресте восстанавливали взорванный мост. “Знаешь, и такое бывало — подходили простые жители и делились последним куском хлеба. Злобы и ненависти не было… Мы были такие же безусые мальчишки, как и их не пришедшие с фронта сыновья. Наверное, благодаря этим добрым людям я жив до сих пор”.

В 1950 году Зепп вернулся домой — с одним деревянным чемоданом и в мокрой одежде, попал под дождь. На вокзале его встречал только приятель, который освободился несколькими днями ранее. Семью, родителей еще предстояло разыскать. Отец тоже долго находился в плену, но у англичан.

Всем вернувшимся помогала община, давали немного денег. “Мне предложили пойти служить в полицию, но я отказался — в плену мы поклялись друг другу, что никогда больше не возьмем в руки оружие”.

Идти было некуда и не к кому.

“Отправили в реабилитационный лагерь, где нам бесплатно выдавались пайки и мы могли там спать. В день полагалось 50 пфеннигов, но я не хотел быть нахлебником. Приятель предложил меня устроить к знакомому фермеру, но я тоже отказался — не хотел батрачить, я мечтал сам стать на ноги. При этом профессии как таковой у меня не было. Конечно, кроме умения строить и восстанавливать...”

Когда Зепп встретил свою будущую жену Магрет, ему было уже под тридцать, она младше всего на 10 лет — но другое поколение, послевоенное, не пережившее…

Ко времени знакомства со своей невестой Зепп Моритц мог уже похвастаться приличным заработком каменщика. 900 западногерманских марок были тогда большие деньги.

А сегодня пожилая Магрет сидит возле своего старенького мужа, поправляет его, если то или иное название не сразу приходит в голову, подсказывает даты. “Без Зеппа мне бы пришлось очень туго, я счастлива, что у меня такой супруг!” — восклицает она.

Жизнь окончательно наладилась, семья переехала на родину Магрет — в Хаген. Зепп работал на электростанции. Росли три дочки.

До 1993 года Йозеф Моритц не произнес больше ни слова по-русски.

Но когда их Хаген стал городом — побратимом российского Смоленска, в жизнь герра Моритца опять ворвалась Россия.

Гостиница “Россия”

С собой в Смоленск в свой первый визит он взял разговорник, так как не был уверен, что сможет хотя бы прочитать названия улиц. Он ехал к знакомым по работе общества содружества городов.

Почему он занялся этим? Просто есть такая старая, незаживающая рана — называется ностальгия.

Именно она заставляла тогда, в 90-х, еще бодреньких немецких пенсионеров на досуге сначала говорить о: а) всеобщей дороговизне жизни; б) пенсиях, страховках, объединении Германии, зарубежных туристических поездках.

И лишь на третье — на самое главное, когда хмель ударял в голову, — о России…

“Я поселился в гостинице “Россия”. Вышел на улицу, осмотрелся и вернулся обратно, засунул разговорник куда подальше — все было совсем по-другому”.

Поездка в 1993-м стала началом той колоссальной деятельности, у истоков которой стоял Зепп Моритц. “Наше общество городов-побратимов организовало благотворительные трансферы из Хагена к вам”, — очень официально поясняет он.

Проще говоря, огромные грузовики с вещами, продуктами, техникой, которую собрали такие же, как Зепп, простые люди, потянулись в постперестроечный Смоленск.

“Когда мы привезли первый груз с гуманитарной помощью, надо было срочно заниматься растаможкой, — рассказывает Зепп. — Это заняло много времени, какие-то параметры не соответствовали, бумаги были составлены не слишком верно — мы же делали это первый раз! Но ваши господа офицеры ничего и слышать не хотели, наш грузовик должен был быть конфискован и отправлен в Москву. С большим трудом удалось избежать этого. Когда все формальности были наконец улажены, мы выяснили, что большинство привезенных продуктов испортилось, их пришлось выбросить”.

Листая альбом, Зепп рассказывает о русских стариках, разгребающих мусорные кучи на помойках. О раздолбанных не танками мирных смоленских дорогах. О детях Чернобыля, которых они с женой принимали у себя дома.

Нация победителей. О, майн гот!

“Меня часто спрашивают: зачем я это делаю? Ведь в Смоленске наверняка есть миллионеры, которые в принципе тоже могли бы позаботиться об этих несчастных... Я не знаю, кто и что кому должен, я могу отвечать только за себя!”

675 мешков, 122 чемодана, 251 пакет и 107 сумок с одеждой было отправлено за эти годы в Смоленск. 16 инвалидных кресел, 5 компьютеров, перечислять можно долго — список бесконечен и тоже подколот к документам: за каждый доставленный пакет герр Зепп отчитывается с поистине немецкой пунктуальностью!

Более 200 человек из Смоленска жили гостями в его семье, в его доме, кто-то несколько недель, кто-то — пару дней. “Каждый раз нам привозят подарки, и каждый раз мы просим не делать этого”.

Все стены здесь увешаны фотографиями и картинами с видами Смоленщины. Некоторые из сувениров особенно дороги — это портрет Зеппа, написанный русским художником на фоне Успенского собора в Смоленске. Тут же в гостиной — наш герб с двуглавым орлом.

В отдельной папке собраны благодарственные письма, губернаторы Смоленской области и мэры города на протяжении всех этих лет сменяли друг друга, но от каждого из них есть письмо для господина Моритца. Одно из посланий особенно ценно, в нем 80 автографов его русских друзей, ровно столько же алых роз ему прислали из Смоленска на предыдущий юбилей.

Не считая того, самого первого раза — в 44-м, Йозеф Моритц побывал в России еще тридцать раз.

“Я тоже была в России”, — добавляет его жена. Но сейчас Магрет больше не может далеко ездить, она и ходит с ролятором, ходунками для инвалидов, все же ей далеко за семьдесят, а в российской глубинке даже с этим приспособлением передвигаться будет сложно, — сама же по ступенькам Магрет, увы, не поднимется.

А отправляться в дальнюю дорогу одному Зеппу невозможно, хоть он еще и довольно крепок: “Я не хочу надолго оставлять жену!”

Два памятника Ивана Одарченко

В Советском Союзе имя этого человека знал каждый. Именно с Ивана Одарченко скульптор Вучетич лепил монумент Воина-освободителя в Трептов-парке. Того самого, со спасенной девочкой на руках.

В прошлом году 84-летнему Ивану Степановичу довелось еще раз поработать натурщиком. Его бронзовый ветеран будет вечно держать на коленях маленькую правнучку на каменной скамейке в тамбовском парке Победы.

“Бронзой, словно пламенем, облитый,/ С девочкой спасенной на руках,/ Встал солдат на постамент гранитный,/ Чтоб о славе помнили в веках”, — стихи эти в обычной тамбовской школе, где довелось учиться и мне, читали 9 мая наизусть.

Мы, конечно, знали, что Иван Одарченко — кавалер ордена Отечественной войны первой степени, Трудового Красного Знамени, медали “За отвагу” — наш земляк.

Любой мой сверстник конца 80-х, закрыв глаза, мог легко отчеканить эту прославленную биографию. “Освобождал Венгрию, Австрию, Чехию, войну закончил под Прагой. После победы продолжил службу в оккупационных войсках в Берлине. В августе 1947-го, в День физкультурника, на стадионе в районе Вайсензее проходили соревнования советских солдат. После кросса к красивому, широкоплечему Одарченко подошел скульптор Евгений Вучетич и сказал, что хочет лепить с него главный памятник войны”.

Спасенную немецкую девочку изобразила дочь коменданта Берлина Света Котикова.

С созданной Вучетичем гипсовой модели в СССР отлили двенадцатиметровый бронзовый монумент, частями переправили его в Берлин, и 8 мая 1949-го состоялось торжественное открытие мемориала.

Обычный мальчишеский ЖЖ, год 2011-й, wolfik1712.livejournal.com.

День был пасмурный. Даже как-то непривычно. Я с друзьями собрался в парк Победы. Фоткались рядом с фонтаном, пушками и другой техникой. Но речь сейчас не об этом…

А о том, кого мы увидели. Мы увидели фронтовика Ивана Степановича Одарченко, конечно, не всем это имя о чем-то говорит.

Я единственный, кто узнал его. В общем, у нас получилось с ним сфотографироваться и с его памятником.

Наши фотографии с Героем Советского Союза Иваном Одарченко. Кстати, очень хороший человек. Я благодарен всем солдатам, которые воевали за нашу свободу!

Простим тинейджеру, что он перепутал награды Одарченко — Героем Советского Союза тот не был, закончил войну слишком молодым. А вот что думает по поводу нынешней жизни сам Иван Степанович?

И я позвонила ему домой.

Иван Одарченко.

“Девочку ждем к сентябрю!”

— Папа только что вышел из госпиталя, планово там находился, увы, зрение подводит, здоровье крепче не становится, да и возраст дает о себе знать, вот и сейчас он лежит, — рассказывает Елена Ивановна, дочь ветерана. — А раньше, бывало, ни минуты не сидел на месте, сад посадил, своими руками выложил наш кирпичный дом, пока мама была жива, все трудился. А теперь, конечно, годы не те… Если честно, нет сил даже общаться с журналистами, он как поговорит о молодости, как навспоминается — а вечером с сердцем плохо.

Неожиданная слава обрушилась на Одарченко на 20-летие Победы. Именно тогда стало известно о том, что он являлся прототипом знаменитого Воина-освободителя.

— С тех пор нам покоя не давали. Семь раз ездил в ГДР почетным гостем, с мамой, со мной, последний — уже в составе делегации. Его рассказ о строительстве памятника я наизусть выучила, я же с детства в этом — мне и самой уже 52.

Работал простым мастером на предприятии — сначала на Ревтруде, заводе Революционного труда, затем на заводе подшипников скольжения. Растил сына и дочь. Внучку выдал замуж.

— Не могу пожаловаться, но в отличие от многих ветеранов у нас папа неплохо живет, две комнаты у него в доме, и пенсия приличная, около тридцати тысяч плюс еще и по старости, власти про нас не забывают. Все-таки человек он известный, сколько еще таких в России осталось? Иван Степанович даже член “Единой России”, — гордится дочка.

А в прошлом году выдернули неожиданно в феврале из больницы. Оказалось, на юбилей Победы снова надо стать прототипом — и опять себя самого, теперь уже старика-ветерана. Орденская планка на гражданском пиджаке. И нет той прежней юношеской стати. Устало присел на скамейке, а не стоит с мечом Александра Невского.

Только девочка на руках будто бы совсем не изменилась.

— Очень похоже получилось, мне кажется! — убеждена Елена Ивановна. — До Берлина ведь теперь не доехать, а в этом парке папа любит гулять, он недалеко от нас находится — сядет на скамейку рядом с самим собой и думает о чем-то…

— Осталось ли что-то, о чем мечтает? — женщина на секунду примолкла. — Да, если честно, у него все сбылось. Жаловаться не на что. Он счастливый человек! Ну, наверное, хочется, чтобы до сентября ничего не болело, дочка моя, его внучка, как раз должна родить — ждем девочку!

Назад — на восток

Последние года два стала вдруг замечать странное. Безымянные майские старики, выползавшие из своих зимних квартир аккурат перед Днем Победы, гремевшие орденами и медалями на лестничных клетках и в метро, праздничные, парадные, их больше нет. Просто время пришло.

Редко-редко встретишь кого на улице…

Возраст уберег их от Курской дуги и Сталинградской битвы, мальчишек 44-го и 45-го годов призыва, сегодня они — последние из оставшихся…

Вместо них — “Спасибо деду за победу!”, размашистые надписи на задних стеклах автомобиля и георгиевские ленточки на антеннах.

— Нас так мало, что власть, наверное, может позволить себе к каждому отнестись по-человечески, Путин с Медведевым это регулярно обещают, — говорит 89-летний Юрий Иванович. — Слов красивых говорится перед праздником море. Вот только на деле гордиться особенно нечем. Всю жизнь мы строили коммунизм, были как на линии фронта, недоедали, лишнюю рубашку не могли себе позволить, но искренне верили, что однажды проснемся в светлом будущем, что подвиг наш был не напрасен, так с этой слепой и ничем не оправданной верой заканчиваем свои дни.

Сразу после юбилея Победы в прошлом году свела счеты с жизнью в Омской области 91-летняя Вера Конищева. Участница Великой Отечественной войны, инвалид первой группы, она всю жизнь ютилась в деревенском доме без газа, света и воды, до последнего надеялась на то, что ей — согласно словам президента — выделят благоустроенную квартиру, хоть какую-нибудь! В конце концов не выдержала издевательских обещаний, умерла страшной смертью, выпив уксуса и оставив после себя записку: “Не хочу быть обузой”.

Нельзя сказать, что немецкие старики живут намного лучше наших. У многих свои проблемы. Кому-то помогают дети. У кого-то — маленькие социальные пенсии от государства, особенно на востоке, в экс-ГДР. Но почти у каждого здесь есть свой дом — пока наши строили коммунизм, немцы строили собственное жилье, в котором встретили старость.

Говорят, что им нечем гордиться. Что в этот праздник “со слезами на глазах” они не надевают ордена и медали.

С другой стороны, эти люди ничего и не ждут. Они достойно завершили свой путь.

Многие, как и Йозеф Моритц из Хагена, успели попросить прощения у русских, тогда как наши нередко уходят с обидой в сердце.

А в местных немецких газетах все чаще печатают объявления от ритуальных фирм, готовых недорого организовать похороны немецкого ветерана — вернуть его прах в свободную Польшу и Чехию, на Буг, Вислу и Одер, туда, где прошла юность. Там земля дешевле.

Хаген — Тамбов — Москва