Человеку нужен человек,
Чтобы ждал, любил и просто понял,
Время разговорами заполнил,
Тяжесть аргументов опроверг.
Нужен тот, благодаря кому
Ты поймешь, что все же жизнь прекрасна,
Всё, что сделал - сделал не напрасно...
Человеку плохо одному...

______________________________________
Человеку нужен человек,
Чтобы пить с ним горьковатый кофе,
Оставаться рядом на ночлег,
...интересоваться о здоровье.

Чтобы улыбаться просто так,
Чтоб на сердце стало потеплее,
Чтобы волноваться, "там сквозняк",
Одевай-ка тапочки скорее.

Человеку нужен человек,
Позвонить, послушать его голос:
"А у нас сегодня выпал снег.
Как ты без меня там? Беспокоюсь!"

Чтобы был приятель, друг, сосед,
И еще сопящая под боком,
Без которой счастья в жизни нет,
Без которой очень одиноко...

_______________________________________
Ты нужен мне! Зачем? Сама не знаю…
Но нужен ты, как будто кислород.
Я мысленно с тобою засыпаю,
С тобой встречаю мысленно восход.

Ты нужен мне! Моей души ты слабость,
Внезапная, безумнейшая блажь!
Ты даришь мне улыбку, моя радость,
Но ты мечта, души моей мираж…

Ты нужен мне! Откуда ты явился?
Зачем с тобою были сведены?
Возможно, ты давно когда-то снился…
Но рядом никогда не будем мы…

________________________________________________________
Ты нужен мне.
Я - сорванный колпак с обритой головы еретика и мне гореть в палящих языках аутодафе, считать рубцы на плахе.
И жизнь моя - разжавшийся кулак. Я - буйный псих в смирительной рубахе, в безумии сгорающий маньяк.
Ты нужен мне.
Я - старые часы, Биг Бена немигающее око. Веками провожаю одиноко отчаянные крики птичьих стай, летящих в пасть голодной пустоты. Я - страхом пропитавшийся алтарь, я - церковь, потерявшая кресты.
Ты нужен мне.
Из тысячи других, один лишь ты - всем тысячам меня. И сколько тел и душ мне ни менять, шаманом пританцовывать по краю, я знаю, что спасение не в них. Ты нужен мне. И я не выпускаю твой вдох из сжатых лёгких ни на миг.

___________________________________________________________
Ты нужен мне на миг, на вздох,
На несколько гортанных стонов,
Застывший, пойманный врасплох,
Понявший гибельность резонов.

Войду и схлынут все моря
Топившие любовь под толщей
Потерь... срывая якоря,
Срывая даже что-то большее.

Ты нужен мне на день, на час,
На остром лезвии желанья.
Лишь позови меня сейчас,
К чертям взорвутся расстоянья.

Войду и крышу унесет
И будет дождь лупить по окнам.
Тебя разлука не спасет,
Ты слишком мой... соткавший кокон!

Ты нужен мне на жизнь, на век
Весь... не простой и нереальный,
Мой одинокий человек,
Весь до морщинки - идеальный.

__________________________________________
с меня нечего взять
возьми, усади на колени
поговори, я поведаю о многом тебе
знаешь, я могу многое дать
и пускай с меня нечего взять
моя участь - отдать, отдавать...
ты же знаешь с меня - есть что впитать
...........
я тебя себе забираю

___________________________________________
Я чувствую тепло в своей немой душе.
Мой каждый шаг неверен без тебя... отныне...
Травлюсь лекарствами (не действуют уже) -
Ты СЛИШКОМ далеко... И сердце моё стынет...
На медленном огне сварю для нас рассвет,
Накинув одеяло... с мыслями о лете...
Ты НУЖЕН МНЕ! Безумный полуночный бред
Напишет на бумаге нежностью "Ну, где ты?!"
Скучаю... каждый вздох... движение... и час...
Печаль - мой личный визажист, рисует осень,
Размазав тушь... И наложив на память сглаз,
Рискую всем, чтоб быть твоей... Но страшно очень.
Одну вселенную мы делим на двоих -
Легко дотронусь до тебя... сквозь километры...
В тебе безумие оставила я в миг,
А верность как-нибудь отправлю вместе с ветром.
Свой щит - не верить мне/моим мечтам/словам –
Оставь, пожалуйста! И пусть чужие лица....
Я прикоснусь рукой к твоим родным губам,
Смотря на фото.
Можешь начинать...
мне сниться...

Извините..понесло меня(

Чтобы быть счастливым – не нужны наркотики или случайные связи. Человеку нужен другой человек, который будет любить его без остатка.

Говорят, что хорошо там, где нас нет. Но что может помешать нам сделать так, чтобы было хорошо и там, где мы есть?

Жизнь стоит того, чтобы жить, но не стоит того, чтобы без конца о ней рассуждать.

Мужчина нужен женщине, чтобы позволить ей быть слабой. Сильной она может быть и без него.

Никогда не женись на женщине, с которой можно жить. Женись на той, без которой жить нельзя.

Когда человек действительно хочет чего-то, вся Вселенная вступает в сговор, чтобы помочь этому человеку осуществить свою мечту.

Без тебя не то чтобы никак, без тебя - незачем.

Время - это лучший вариант, чтобы проверить, нужен ли ты человеку.

Пережить можно все, главное - чтобы рядом был тот человек, который переживет это вместе с вами.

Давайте себе установку: все уладится само собой, без моего ведома.Объявляя о таком намерении, вы задаете программу своему миру, в соответствии с которой события самопроизвольно разворачиваются таким образом, чтобы приблизить вас к цели.

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам!

Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берет,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

Голова до прелести пуста,
Оттого что сердце - слишком полно.
Дни мои, как маленькие волны,
На которые гляжу с моста.

Чьи-то взгляды слишком уж нежны
В нежном воздухе едва нагретом...
Я уже заболеваю летом,
Еле выздоровев от зимы.

***
Аля: «В твоей душе тишина, грустность, строгость, смелость. Ты умеешь лазить по таким вершинам, по которым не может пройти ни один человек. Ты сожженная какая-то. Я никак не могу выдумать для тебя подходящего ласкательного слова»

***
Аля: «Мама, знаешь что я тебе скажу? Ты душа стихов, ты сама длинный стих, но никто не может прочесть, что на тебе написано, ни другие, ни ты сама,- никто»

Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, -
И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец – чтоб было всем известно! –
Что ты Любим! Любим! Любим! – Любим! –
Расписывалась – радугой небесной.

***
Не нужен мне тот, кому я не необходима. Лишний мне тот, кому мне нечего дать.

***
Чего во мне нет, что меня так мало любят?
Лицемерия- вот чего во мне не хватает. Я ведь сразу: «я очень мало понимаю в живописи», « я совсем не понимаю скульптуры», «я очень дурной человек, вся моя доброта-авантюризм», - и на слово верят, ловят на слове, не учитывая, что я это ведь так – с собой говорю. Но надо отметить одно: никогда ни у кого со мной – ни оттенка фамильярности. Может быть: мои – наперед – удивленные, серьезные, непонимающие глаза.

Безумье - и благоразумье,
Позор - и честь,
Все, что наводит на раздумье,
Все слишком есть -

Во мне. - Все каторжные страсти
Свились в одну! -
Так в волосах моих - все масти
Ведут войну!

Я знаю весь любовный шепот,
- Ах, наизусть! -
- Мой двадцатидвухлетний опыт -
Сплошная грусть!

Но облик мой - невинно розов,
- Что ни скажи! -
Я виртуоз из виртуозов
В искусстве лжи.

В ней, запускаемой как мячик
- Ловимый вновь! -
Моих прабабушек-полячек
Сказалась кровь.

Лгу оттого, что по кладбищам
Трава растет,
Лгу оттого, что по кладбищам
Метель метет...

От скрипки - от автомобиля -
Шелков, огня...
От пытки, что не все любили
Одну меня!

От боли, что не я - невеста
У жениха...
От жеста и стиха - для жеста
И для стиха!

От нежного боа на шее...
И как могу
Не лгать, - раз голос мой нежнее, -
Когда я лгу...

***
Ходя в ожидании поезда по перрону, я думала о том, что у всех есть друзья, родные, знакомые. Все подходят, здороваются, о чем-то расспрашивают, - какие-то имена – планы дня – а я одна – и всем все равно, если я не сяду.

Узкий, нерусский стан -
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.

Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод - в веселье, зной -
В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь - озноб,
И завершится - чем она?
Облачный - темен - лоб
Юного демона.

Каждого из земных
Вам заиграть - безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.

В утренний сонный час, -
Кажется, четверть пятого,-
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.

Из цикла "Стихи сироте".

Наконец-то встретила
Надобного - мне:
У кого-то смертная
Надоба - во мне.

Что для ока - радуга,
Злаку - чернозем -
Человеку - надоба
Человека - в нем.

Мне дождя, и радуги,
И руки - нужней
Человека надоба
Рук - в руке моей.

Это - шире Ладоги
И горы верней -
Человека надоба
Ран - в руке моей.

И за то, что с язвою
Мне принес ладонь -
Эту руку - сразу бы
За тебя в огонь!

Один прочел Вертера и стреляется, другой прочел Вертера и, потому что Вертер стреляется, решает жить. Один поступил, как Вертер, другой, как Гёте. Урок самоистребления? Урок самообороны? И то и другое. Гёте, по какому-то закону данного часа его жизни, нужно было застрелить Вертера, самоубийственному демону поколения нужно было воплотиться рукой именно Гёте. Дважды роковая необходимость и как таковая - безответственная. И очень последственная.
Виновен ли Гёте во всех последовавших смертях?
Он, на глубокой и прекрасной старости своих лет, сам ответил: нет. Иначе бы мы и слова сказать не смели, ибо кто может учесть действие данного слова? (передача моя, смысл таков).

***
Как живется вам с другою,-
Проще ведь?- Удар весла!-
Линией береговою
Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове
(По небу - не по водам)!
Души, души!- быть вам сестрами,
Не любовницами - вам!

Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),

Как живется вам - хлопочется -
Ежится? Встается - как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?

"Судорог да перебоев -
Хватит! Дом себе найму".
Как живется вам с любою -
Избранному моему!

Свойственнее и сьедобнее -
Снедь? Приестся - не пеняй...
Как живется вам с подобием -
Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром - люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?

Как живется вам - здоровится -
Можется? Поется - как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк - крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог - и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной -
Вам, познавшему Лилит!

Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых

Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин -
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?

Ты, меня любивший фальшью
Истины и правдой лжи,
Ты, меня любивший - дальше
Некуда! - За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени - Десницы взмах!-
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.

***
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет всё, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всё - как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,

Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! -
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
- Послушайте! - Еще меня любите
За то, что я умру.

Генералам двенадцатого года

Сергею

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,

И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, -
Очаровательные франты
Минувших лет!

Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, -
Цари на каждом бранном поле
И на балу.

Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера -
Малютки-мальчики, сегодня -
Офицера!

Вам все вершины были малы
И мягок - самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!

Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,

И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена…
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна…

О, как, мне кажется, могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать - и гривы
Своих коней.

В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век…
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.

Три сотни побеждало - трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы всё могли.

Что так же трогательно-юно,
Как ваша бешеная рать?..
Вас златокудрая Фортуна
Вела, как мать.

Вы побеждали и любили
Любовь и сабли острие -
И весело переходили
В небытие.

Мой P.S. :

Стихотворение посвящено С. Эфрону. В первоначальном варианте начиналось строфой, позднее опущенной:

Одна улыбка на портрете,
Одно движенье головы, -
И чувствуется, в целом свете
Герои - вы.

Тучков-четвёртый Александр Алексеевич (1778-1812) - генерал-майор, павший в Бородинском сражении.

Судьба у Марины Цветаевой сложилась невероятно трагично. Война и нищета дают о себе знать. Один её ребёнок в 3-летнем возрасте умирает от голода в приюте, мужа по подозрению в политическом шпионаже расстреливают, вторую дочь репрессируют на 15 лет. Цветаева с сыном отправляется в эвакуацию в Чистополь, куда ссылали большинство литераторов – там ей обещают прописку и работу. Цветаева пишет заявление: «Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда». Но ей не дали и такой работы: совет счел, что она может оказаться немецким шпионом.

Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей для чемодана веревку, не подозревая, какую страшную роль этой веревке суждено сыграть. Не выдержав унижений, Марина Цветаева 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством, повесившись на ней.

24 цитаты Марины Цветаевой о любви и жизни, которые раскрывают всю глубину и мудрость её трагической судьбы:

1. «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!

2. Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», - я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.

3. Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.

4. Творчество – общее дело, творимое уединёнными.

5. В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.

6. Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.

7. Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.

8. Успех – это успеть.

9. Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно - много - двух. Нечеловечески - всегда одного.

10. Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.

11. Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.

12. Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.

13. Единственное, чего люди не прощают – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.

14. Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.

15. «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.

16. Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.

17. В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.

18. Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!

19. Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного кто за меня – нет, без меня! – умрет.

20. Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.

21. Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.

22. О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!

**************************************** ***************************************

Мне нравится,что вы больны не мной... Дама сердца Марины Цветаевой

11.08.2015 Роберт Берг

Поэтесса Софья Парнок была первой женщиной, которую яростно, без оглядки на общественное мнение и чувства своего молодого мужа полюбила Марина Цветаева. Их отношения длились полтора года и оставили глубокий след в творчестве Цветаевой. Она посвятила Парнок множество стихов, которые знают и цитируют все, порой даже не представляя, к кому они были обращены.

Софья Парнох (именно так изначально писалась ее фамилия), вошедшая в историю отечественной литературы под именем «русская Сафо», родилась 11 августа 1885 года в Таганроге в состоятельной еврейской семье. Ее отец Яков Соломонович, провизор по профессии, содержал аптеку. Стихи Соня писала с детства. Мать ее умерла довольно рано, после родов близнецов – Валентина, будущего танцора, хореографа, поэта и переводчика, и Елизаветы, ставшей впоследствии детской поэтессой и переводчицей. Вскоре отец женился во второй раз, отношения с мачехой у Сони не сложились. Одиночество, отчужденность, замкнутость в своем собственном мире стали постоянными спутниками задиристой крутолобой девчонки с копной непокорных кудрей и каким-то странным, устремленным в вечность, взглядом.

Окончив таганрогскую Мариинскую гимназию, Парнок уехала получать музыкальное образование в Женеву. Ее личная жизнь с самого начала складывалась непросто: брак с литератором Владимиром Волькенштейном, заключенный по всем еврейским законом в синагоге, быстро распался. После развода, последовавшего в 1909 году, свой взор обращала исключительно на женщин. «Я никогда не была влюблена в мужчину», – напишет она позже. Опубликованный вскоре первый сборник начинающей поэтессы был посвящен Надежде Поляковой – ее женевской подруге. Вернувшись в Россию, Парнок зарабатывала главным образом литературным трудом: помимо собственных стихов публиковала также переводы с французского. Под псевдонимом «Андрей Полянин» выходили ее критические статьи.

Знакомство Парнок с Цветаевой, которая к тому времени была замужем и имела дочь, случилось в октябре 1914-го в одном из литературных салонов. Подробности их первой встречи, восстановленные по мемуарам очевидцев, приводит в книге «Жизнь и творчество русской Сафо» американская исследовательница Диана Льюис Бургин: «Парнок вошла в гостиную в черной куртке с крылатым воротником. Огонь потрескивал за каминной решеткой, в воздухе пахло чаем и духами White Rose. Почти сразу кто-то подошел к Парнок и сказал, что здесь молодая поэтесса, с которой ей следует познакомиться. Когда она встала, то заметила молодую женщину с короткими вьющимися светлыми волосами, которая “беспричинным движением” поднялась приветствовать ее».

Их окружили гости, и кто-то сказал в шутливом тоне: «Знакомьтесь же, господа!» Парнок вложила свою руку в руку Цветаевой «движеньем длинным», и «нежно в ее ладони помедлил осколок льда». Цветаева «полулежала в кресле, вертя на руке кольцо», а когда Парнок «вынула папиросу», Цветаева, инстинктивно войдя в роль рыцаря, «поднесла ей спичку». Парнок, судя по всему, была первой (но далеко не последней) женщиной в жизни Цветаевой. Сочетание женственности, мальчишеской ребячливости и неприступности, которое Цветаева увидела в Парнок, неудержимо влекло ее, не говоря уже о таинственном и романтическом ореоле греховности, окружавшем репутацию этой женщины:

И лоб Ваш властолюбивый
Под тяжестью рыжей каски,
Не женщина и не мальчик,
Но что-то сильнее меня!

Многие исследователи творчества Цветаевой трактуют историю ее взаимоотношений с Парнок, следуя стереотипной точке зрения о «сапфической любви». Они представляют Парнок мужеподобным зловещим соблазнителем, а Цветаеву – жертвой соблазна. Бургин, однако, с подобной трактовкой не согласна. Цветаева воспринимала именно себя как олицетворение активного, мужского (мальчишеского) начала в отношениях с Парнок, считает исследовательница: «Цветаева настойчиво изображает обходительным и льстивым возлюбленным могущественного создания. Она видит себя рыцарем, который стремится совершить героические, романтические и безрассудные подвиги, чтобы добиться благосклонности своей таинственной дамы». Знаменитое стихотворение Цветаевой «Под лаской плюшевого пледа», превращенное впоследствии в романс, который так проникновенно поет Лариса Огудалова Паратову в фильме «Жестокий романс», посвящено именно Парнок:

В том поединке своеволий
Кто в чьей руке был только мяч?
Чье сердце – Ваше ли, мое ли
Летело вскачь...

Парнок сразу же распознала талант Цветаевой, безоговорочно полюбила ее дар, заботливо воспитывала и лелеяла его, никогда не переставая его ценить. Не исключено, что к этому великодушному и благородному отношению примешивалось чувство невольной зависти к поэтическому дару юной подруги, но Парнок умело управляла своими эмоциями и мудро воздерживалась от прямого литературного состязания с Цветаевой.

А как же отнесся к сердечной страсти Цветаевой ее муж Сергей Эфрон, за которого она вышла по сильной, самозабвенной любви еще зимой 1912 года, когда ей было 20 лет? Он, судя по всему, решил переждать это увлечение, поняв всю его серьезность, не мешал подругам и тщательно избегал показываться им на глаза. В конце концов он ушел братом милосердия на действующий фронт. Цветаева продолжала сильно любить его и в то же время не могла жить без Парнок. Она очень страдала от такой душевной раздвоенности, но была не в силах что-либо сделать.

В любви Цветаевой и Парнок с самого начала присутствовала обреченность, ожидание трагического исхода. Оба поэта (Цветаева не любила слово «поэтесса» и всегда называла себя поэтом), испытывая поначалу огромное счастье, в глубине души чувствовали близость финала. Цветаева сравнивала себя с андерсеновским Каем, а Парнок – со Снежной Королевой. Спустя год все повисло на волоске: Парнок вздыхала о новой «роковой госпоже», которую она намеревалась где-то встретить, а Цветаева в стихах уже давно предупреждала ее, что «твоя душа мне встала поперёк». Кстати, одна из песен в фильме «Ирония судьбы», которую за Надю поет Пугачева, написана на еще одно стихотворение Цветаевой, обращенное всё к той же Парнок:

Вечерние поля в росе,
Над ними – вороны.
Благословляю Вас на все
Четыре стороны.

Нужна была только искра, чтобы эта бочка с порохом взорвалась. Как всегда в подобных случаях, повод оказался ничтожным. Окончательный разрыв произошел зимой 1916 года. В феврале в Москву приехал молодой Осип Мандельштам, которым платонически увлеклась Цветаева. Два дня они бродили по Москве: Марина показывала ему свой родной город и отдыхала душой. Когда он уехал обратно в Петербург, Цветаева пришла на Арбат к Парнок. Выяснилось, что за «два мандельштамовых дня» всё было кончено: «У той на постели уже сидела другая – очень большая, толстая, черная». Марина молча развернулась и ушла. А Парнок вскоре уехала в Крым. С того дня Цветаева тщательно вычеркивает из памяти всё, что было связано с Парнок. Цикл посвященных ей стихов она назвала поначалу «Ошибка», и только во второй редакции он стал называться «Подруга».

Октябрьский переворот Софья Парнок встретила нейтрально. Обращаясь к брату, который звал ее за границу, в Париж, она ответила строками одного из стихотворений: «За морем веселье, да чужое, / А у нас и горе, да свое». По сути Парнок всегда была и оставалась, как свидетельствовали знавшие ее, «литературным пролетарием». Заставляла себя много переводить. Вместе с Пастернаком входила в кооперативное издательство «Узел», которое доходов не приносило, а в 1928 году и вовсе разорилось. Оказавшись без литературной компаний, Софья всё более замыкалась в себе, общалась с немногими близкими людьми.

После Цветаевой у Парнок было еще несколько романов, последний – уже перед самой смертью, когда поэтесса была тяжело больна. Ее «седой музой» стала Нина Веденеева, героиня последнего цикла ее стихов. Сердце Парнок буквально не выдержало переживаний закатной любви. На руках у Веденеевой она и скончалась в августе 1933 года в подмосковном селе Каринском. Хоронили ее бедно, в плохо сколоченном гробу на Введенском кладбище в Москве.

А тот роман двух великих поэтов оставил нам, среди прочего, прекрасные стихи Цветаевой, которые со временем ничуть не опошлились и звучат всё так же возвышенно и романтично:

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами...

Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами,

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью- всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуя!

Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас над головами,-
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами.